– Почему же Отец не стремился реализовать это призвание? Иногда говорят о том, что сестры Клариски, трапписты и другие монахи закрылись в своем мирке из-за эгоизма.

– Не смог реализовать свое призвание из-за моего духовника, который за несколько дней до моего ухода в монастырь мне сказал: «Хотел бы, чтобы закончил духовную семинарию. И если твое призвание выдержит, то через два или три года напомни мне о нем, тогда разрешу тебе уйти». А потом попросил меня, чтобы два, три года исполнил «услугу», но потом был шокирован моим поведением, потому что в моем священстве я пользовался успехом, если можно так сказать. Это не совсем удачное слово, но не могу подыскать другого, чтобы охарактирозовать мое служение. Думаю, что поступил так, как было мне дано поступить, но в глубине души сохранил ностальгию о монашеской жизни. Эта жизнь такая великая, что мой внутренний мир является монастырем, где я укрываюсь!

– Уход в монастырь, не является ли иногда побегом или полной изоляцией от внешнего мира и его проблем?

– Когда св. Павел говорит о молитве, то говорит о духовной борьбе. Св. Николай де Флуй из Швейцарии говорил: «Можно пойти на молитву как на танцы, но также можно пойти на молитву как на борьбу». Поэтому для того, кто молится, молитва может иногда быть как танец, а иногда как борьба. Те, которые в монашестве, не скрываются, но понимают серьезные слабости этого мира и гарантируют Господу, что с утра и до вечера будут взывать к Богу. Сами становятся адвокатами, личностями, которые ничего не отпускают и спорят с Богом.

– В этом конкретном случае Вы Отец становитесь для них адвокатом, так как в 1973 году не понимали многих вещей, плохо их интерпретировали?

– Некоторые их не понимают, а некоторые понимают очень хорошо, особенно много молодежи понимает эти вещи.

– Да, молодежь – они всегда лучше понимают от других?